Родилась: 27 октября 1932 г., Бостон, Массачусетс, США
Сильвия Плат — американская поэтесса и писательница, считающаяся одной из основательниц жанра «исповедальной поэзии» в англоязычной литературе. Родилась 27 октября 1932 в Бостоне, штат Массачусетс. Её отец, Отто Эмиль Плат, эмигрант из Грабова, был профессором Бостонского университета, признанным специалистом по пчёлам. Дочь боготворила его, но при этом находилась во власти его «железной воли» и страдала от авторитарных методов воспитания; впоследствии этот конфликт отразился в некоторых её произведениях, в частности, стихотворении Daddy, получившем почти скандальную известность. Мать, Аурелия Шёбер Плат, американка первого поколения, имела австрийские корни. Она работала машинисткой и библиотекарем в Бостонском университете, а кроме того — учительницей немецкого и английского языков в средней школе в Бруклине.
Поначалу семья жила в пригороде Бостона (24 Prince Street), но после рождения сына Уоррена (27 апреля 1935) переехала в Уинтроп, город к востоку от Бостона (92 Johnson Avenue), откуда Отто каждый день отправлялся на работу в университет — поочерёдно на автобусе, пароме и троллейбусе. Именно здесь Сильвия впервые увидела и полюбила море. Уоррен рос болезненным ребенком, и поскольку Отто занимался исключительно наукой, Аурелия уделяла дочери очень мало времени. С отцом у детей сложились своеобразные отношения.
Очень скоро дочь поняла, что единственный её шанс получить желаемое внимание Отто — это преуспеть в школе. Здоровье Отто стало ухудшаться вскоре после рождения Уоррена. Заметив у себя симптомы, сходные с теми, что наблюдались у близкого приятеля, незадолго до этого умершего от рака, Плат-старший преисполнился уверенности, что и сам страдает неизлечимой болезнью, и медицинское обследование проходить не стал. Аурелия обратилась к врачу, когда инфекция большого пальца ноги уже переросла в гангрену, и ногу пришлось ампутировать.
Отто умер 5 ноября 1940, через полторы недели после восьмого дня рождения дочери. Причиной смерти стали осложнения после хирургической операции, связанной с запущенным сахарным диабетом: болезнью, к тому времени уже вполне излечимой. Один из друзей Отто после его смерти заметил, что не понимает, как «…мог такой умнейший человек оказаться таким глупцом». Для Сильвии эта трагедия стала потрясением, наложившим отпечаток на всю её жизнь и творчество.
Отто был похоронен на Уинтропском кладбище; впечатления от одного из визитов сюда впоследствии легли в основу стихотворения Electra on Azalea Path. В стихотворении Daddy Сильвия разразилась гневной тирадой в адрес своего отца, который «бросил» её. В стихотворении есть фрейдистские мотивы: дочь воскрешает отца-вампира, чтобы снова убить его. В 1941 в детском разделе газеты Boston Herald появилось первое стихотворение Плат. Оно называлось Poem («О том, что я вижу и слышу в жаркие летние ночи», — так описывала его содержание юная поэтесса). В 1942 Аурелия получила должность в Бостонском университете и перевезла семью (включая своих родителей) из Уинтропа в Уэллесли. Здесь Сильвия повторно поступила в пятый класс средней школы, чтобы учиться со сверстниками (до этого она обучалась с детьми на год старше её). Аурелия считала, что это поможет дочери снять напряжение, связанное с утратой, но оно сохранялось: Сильвия даже полагала, что смерть отца (которую он мог предотвратить) была скрытым самоубийством.
В Уэллесли она прожила до самого момента поступления в колледж. Аурелия работала на двух работах, чтобы содержать детей, но, судя по дневникам, Сильвия в детстве испытывала к ней чувства, близкие к ненависти. Девочка училась в средней школе Брэдфорда и на протяжении всех лет пребывания здесь считалась «звёздной ученицей»: получала только отличные оценки на экзаменах, демонстрируя блестящие достижения в английском языке, особенно в творческой части школьного курса. При этом она была и главным редактором школьной газеты The Bradford. Всё это время Плат непрерывно писала рассказы и рассылала их в популярные женские и юношеские журналы. К моменту поступления в Смит-колледж она написала более пятидесяти рассказов, в какой-то момент насчитав у себя более шестидесяти писем с отказами. Однако были и публикации: в общей сложности в школьные годы она напечаталась девять раз и заработала $63,70.
В 1949 Плат опубликовала в The Atlantic Monthly статью A Reasonable Life in a Mad World, написанную в соавторстве с одноклассником. Отвечая на более раннюю публикацию, юные авторы опровергали тезис о том, что современный человек должен жить, полагаясь на логику, и утверждали важность духовной и чувственной составляющих жизни человека. Кроме того, Плат проявила и талант к живописи: в 1947 она стала лауреатом The Scholastic Art & Writing Awards.
В 1950 Плат получила стипендию для обучения в Смит-колледже, престижном женском институте в Нортгемптоне, штат Массачусетс. Плат была вне себя от счастья. Отмечалось, однако, что в колледже она сразу же почувствовала на себе давление среды: это касалось как жёстких академических требований, так и социальной жизни. Дневники, которые Плат начала вести с 1944, особую важность приобрели для неё в колледже, став не только исповедальным каналом, но и источником вдохновения, документальным свидетельством свежих впечатлений, к которому начинающая поэтесса постоянно обращалась.
На этих страницах она оставляла наброски стихотворений и рассказов, формулировала планы на будущее. Студенческие стихи Плат отличались уравновешенностью и красочностью; она много работала над слогом, структурой, тщательно выверяла технику стиха, стараясь каждую строку довести до идеального состояния. К этому времени у неё выработалась тяга к совершенству и вместе с ней — неуверенность в своих силах.
Начиная с 1950, Плат активно публиковалась в периодических изданиях общенационального масштаба. В марте газета Christian Science Monitor опубликовала её статью Youth’s Appeal for World Peace, в сентябре здесь же вышло стихотворение Bitter Strawberries. Рассказ And Summer Will Not Come Again появился в августовском номере журнала Seventeen. К 1953 Плат сотрудничала и с несколькими местными газетами, в частности, Daily Hampshire Gazette и Springfield Union. Если первый курс был для Сильвии во многом испытательным (преподаватель английского регулярно выставлял ей «четвёрки»), то второй оказался в высшей степени удачным.
Практически все профессора теперь восхищались её способностями и трудолюбием. Радость первого успеха Плат испытала во время летних каникул после окончания третьего курса, когда рассказ Sunday at the Mintons обеспечил ей первую премию в конкурсе, проводившемся журналом Mademoiselle, а с нею — приглашение на месячную стажировку в качестве внештатного редактора. Вместе с группой других конкурсанток-победительниц Плат поселилась в отеле Barbizon; впоследствии события этого знаменательного месяца были подробно описаны ею в романе «Под стеклянным колпаком» (гостиница фигурирует там под названием The Amazon). Из Нью-Йорка Плат вернулась истощённой — эмоционально, интеллектуально и физически.
Она надеялась, что сможет поступить в Гарвард на летний литературный курс, но получила отказ. Выяснилось, кроме того, что на продолжение обучения в Смит-колледже не хватает денег: ей пришлось перевестись в Лоуренс. Всё это время её преследовали авторский блок, депрессия и страхи, исходившие из того же «неутолимого стремления к совершенству». В каком-то смысле это предопределило дальнейший ход событий: в июле она прекратила вести дневник; более того (если верить роману), утратила способность спать, читать и писать. Аурелия уточняла: её дочь читала, но лишь одну книгу: «Патопсихология» Зигмунда Фрейда. Все детали рокового лета 1953 документированы в немногих её письмах и романе «Под стеклянным колпаком».
В состоянии тяжелой депрессии девушка предприняла попытку самоубийства. 24 августа, оставив записку: «Ушла на прогулку, буду завтра», она взяла с собой одеяло, бутылку воды, баночку снотворного и скрылась в подвале своего дома, где одну за другой принялась глотать таблетки, запивая их водой. Вскоре она потеряла сознание. Аурелия не поверила сообщению записки и уже через несколько часов позвонила в полицию. Поначалу рассматривалось лишь исчезновение, затем — после того, как в доме обнаружилась пропажа снотворного, — появилась версия самоубийства. По всему Бостону при участии групп бойскаутов начался интенсивный поиск «красавицы из Смит-колледжа»; особое внимание уделялось парковой зоне и пруду Морс. 25 августа сообщения об исчезновении Плат появились в газетах: к поиску подключились многие её друзья. 26 августа газетные сообщения стали приобретать всё более мрачный характер, но к вечеру Плат обнаружили.
Сильвию поместили в клинику в Бельмонте; здесь последняя подверглась лечению сеансами электросудорожной терапии. Выздоровление было нелёгким, но весной 1954 Плат восстановилась в Смит-колледже. Считается, что именно в эти дни началось формирование её истинного поэтического дарования. В том же году Плат познакомилась с Ричардом Сассуном, который стал её близким другом, а также осуществила давнюю мечту: она поступила на летний литературный курс в Гарвард. События этого периода своей жизни Плат также достаточно подробно описала в романе «Под стеклянным колпаком».
После успешного окончания колледжа Сильвия за дипломную работу под заголовком The Magic Mirror: A Study of the Double in Two of Dostoevsky’s Novels была удостоена гранта по программе Фулбрайта, позволившего ей продолжить обучение в Кембридже. Первые впечатления от города и от университета были самые благоприятные. Выяснилось, что в целом академическая программа Ньюнем-колледжа, куда она поступила, оказалась проще, чем в Смит: в течение двух лет ей предстояло учиться самостоятельно, еженедельно сдавая эссе на заданные темы и проходя консультации с куратором. Уже осенью Плат позволила себе стать участницей Клуба любителей театра и даже сыграть на сцене небольшую роль — «безумной поэтессы». Всё это время она поддерживала отношения с Ричардом Сассуном, пребывавшим в Париже, и даже провела с ним зимние каникулы, но вскоре получила письмо, сообщавшее о том, что тот хотел бы прервать отношения. Плат вновь начала погружаться в депрессию; этому способствовали непривычно холодная британская погода, преследовавшие её простуды и грипп, проблема с глазом (описанная в стихотворении The Eye-Mote). В Кембридже Плат много писала, публиковалась в университетском журнале Varsity.
В феврале 1956 Плат познакомилась и близко сошлась с молодым британским поэтом Тедом Хьюзом; в стихотворении Pursuit, сравнивая нового возлюбленного с пантерой, Плат пророчески предрекала: «Однажды я приму смерть от него». У Плат и Хьюза обнаружилось много общего. Принято считать, что во многом Хьюз (глубоко знавший классику) помог Плат обрести её собственный, ставший впоследствии знаменитым поэтический голос. Поженившись в июне 1956, лето молодожёны провели в Испании. Хьюз и Плат стали вести обычную для литераторов жизнь: преподавали, жили на литературные стипендии, подрабатывали на Би-би-си. Плат, преклонявшаяся перед талантом мужа, исполняла функции секретаря, перепечатывала стихи и рассылала их в издательства, обещая Хьюзу, что тот с её помощью «станет первым поэтом Америки». Считается, что во многом благодаря этой её организаторской деятельности поэт был обязан получением в начале 1957 Первой премии за книгу The Hawk in the Rain. Одновременно начал формироваться и собственный, новый поэтический стиль Сильвии, свидетельствовавший о подлинном таланте, который лишь в малой степени проявлялся в её раннем творчестве. В числе получивших впоследствии известность стихотворений, написанных ею зимой 1957, были Sow, The Thin People и Hardcastle Crags.
В марте 1957 Плат предложили место преподавателя начального курса английского языка в Смит-колледже, и, сдав экзамены в Кембридже, она с мужем в июне 1957 прибыла в Нью-Йорк; в августе супруги переехали в Нортгемптон. Преподавательская деятельность оказалась для Плат делом гораздо более трудным и изнуряющим, чем она это могла себе представить. Более всего угнетало её катастрофическое отсутствие времени для творческой деятельности.
Зимой 1958 Плат много болела, была практически прикована к постели, а ближе к лету переехала с мужем в Бостон, где поступила на полставки в приёмную психиатрического отделения Массачусетской больницы: впечатления от работы легли в основу Johnny Panic and the Bible of Dreams и The Daughter’s of Blossom Street, двух рассказов, которые специалисты считают сильнейшими в её прозаическом наследии (второй из них был напечатан в London Magazine под более ранним заголовком This Earth Our Hospital). Освободившись от ограничений регулярной преподавательской деятельности, Плат вновь занялась поэтическим творчеством.
В начале 1960 Хьюзы поселились в лондонском пригороде Примроуз-хилл (3 Chalcot Square). Плат встретилась в Сохо с издателем Heinemann и подписала контракт на публикацию сборника The Colossus & Other Poems, который вышел 31 октября. Отзывы на книгу в целом были положительные. Но хлопоты, связанные с публикацией и рождением дочери (Фрида Ребекка родилась 1 апреля), вновь поставили Плат перед проблемой: писать было некогда. За весь 1960 она создала лишь 12 стихотворений (в их числе — ставшие впоследствии известными You’re, Candles и The Hanging Man). Впрочем, она вернулась к прозе: написала рассказы Day of Success и The Lucky Stone. В конце 1960 Плат забеременела вновь, в феврале 1961 у неё случился выкидыш, тогда же пришлось удалять аппендикс — так в больнице она провела почти всю зиму. Впечатления от пребывания здесь легли в основу стихотворений Tulips и In Plaster, а кроме того явились первым импульсом к тому, чтобы начать роман. В марте 1961 Сильвия приступила к работе над романом «Под стеклянным колпаком» и писала книгу не переставая в течение семидесяти дней. В ноябре она получила $2000 в рамках гранта от сообщества имени Юджина Сэкстона на первый роман, который к этому времени уже был завершён. 17 января 1962 у Плат и Хьюза родился сын Николас. Начиная с апреля, поэтесса ощутила небывалый творческий подъём; из-под её пера вышли стихотворения, которые позже вошли в сборник Ariel. Порыв вдохновения оказался омрачён семейными проблемами: Сильвия заподозрила Теда в неверности. Проблема усугублялась тем, что в Англии у неё не было близких людей; много времени она проводила за письмами американским подругам.
В эти дни она начала писать продолжение романа: историю американской девушки в Англии, которая здесь влюбилась и вышла замуж. Поэтесса надеялась подарить мужу черновой набросок к его дню рождения в августе. Но мать, приехав к дочери, поняла, что в жизни её не всё так безоблачно, как можно было судить по письмам, и отношения между супругами напряжены. Плат некоторое время уже подозревала, что Хьюз изменяет ей; в июне она получила тому подтверждение, а вскоре сожгла рукопись неоконченного романа-продолжения. Некоторое время спустя ею были уничтожены тысячи писем — как к нему, так и к матери, а также многочисленные наброски стихотворений. Одно из её новых июльских произведений называлось Burning the Letters. В сентябре 1962 в надежде восстановить отношения Тед и Сильвия отправились на отдых в Ирландию. Внезапно Хьюз спешно покинул особняк, отправившись, как выяснилось позднее, к своей любовнице, Асе Вевилл. Плат вернулась в Девон одна и уже в ноябре подала на развод. Измена мужа привела к тому, что и прежде заметные мотивы саморазрушения в её поэзии стали почти навязчивыми. Многие отмечали впоследствии как поразительный тот факт, что вдохновение приходило к поэтессе ранним утром; она начинала писать около четырёх утра и прекращала работу, как только просыпались дети.
14 января 1963 под псевдонимом Victoria Lucas вышел роман Сильвии «Под стеклянным колпаком»; он получил высокие оценки критиков. Впоследствии для молодых читательниц разных десятилетий книга стала откровением; роман приобрёл репутацию женского аналога «Над пропастью во ржи». Однако непосредственной реакцией критики Плат была разочарована, тем более что издательство Knopf вообще отказалось выпускать книгу в США, сочтя её слишком личной. В США роман вышел лишь в 1971. Незадолго до публикации романа в США, ещё в 1970 Аурелия выразила протест издательству Harper & Row в связи с планируемой посмертной публикацией. Она утверждала, что роман был халтурой, написанной лишь ради заработка, и что сама Сильвия никогда бы не хотела, чтобы он был опубликован под её настоящим именем. По мнению матери, целью написания книги было показать, как выглядит мир сквозь искривляющее стекло колпака. Она также утверждала, что Сильвия планировала написать продолжение, которое бы показывало тот же самый мир, но уже глазами здоровой личности. Роман принято считать автобиографическим. Действие романа происходит в Нью-Йорке и частично в пригородах Бостона. Он повествует о шести месяцах жизни девятнадцатилетней Эстер Гринвуд, которая, окончив учёбу в университете, начинает карьеру в журнале. Она мечтает стать поэтом и путешествовать по всему миру. Эстер сталкивается с разочарованием в жизни, обществе, теряет уверенность в себе и своём будущем. Она впадает в депрессию. Книга рассказывает о нелёгком пути обретения себя и своей личности, возвращении к нормальной жизни. На этом непростом пути будет всё: нервные срывы, больница, попытки самоубийства. Главной героине постоянно приходится иметь дело с предрассудками 50-х годов XX века в части места и роли женщины в обществе. На неё оказывают давление и семья, и общество, что неминуемо приводит к психологическому слому, кризису личности. Читателям сложно воспринимать роман отдельно от трагической истории писательницы, её удивительной поэзии, истории её борьбы с депрессией, тяжёлого развода, а также самоубийства, последовавшего всего через месяц после первой публикации романа.
И биография, и загадочность личности Сильвии в значительной степени влияют на восприятие романа даже критиками и учёными. При этом критики спорили о том, стоит рассматривать роман в качестве серьёзного литературного произведения, или же он должен быть отнесён к беллетристике, написанной автором, чьим подлинным призванием была поэзия. Роман «Под стеклянным колпаком» вызвал меньше интереса у учёных, нежели поэзия Сильвии, хотя некоторые из известных литературных критиков признали роман важным произведением американской литературы. Представительницы феминистской литературной критики сделали из романа своего рода манифест, критикующий и обличающий подавление женщин в 50-х годах. В начале зимы Плат вновь поселилась в Примроуз-хилле, в доме, где жил когда-то Уильям Б. Йейтс: последнему обстоятельству она придавала особое значение и считала добрым знаком. Хьюз и Плат поначалу въехали на новое место жительства вместе, как муж и жена, чтобы обеспечить последней возможность занять бо́льшую из двух квартир; плата за проживание была внесена на несколько лет вперёд. Здесь Сильвии предстояло провести чрезвычайно холодную зиму — в доме без телефона и с крайне плохо работавшей системой отопления. Об этом ужасном времени она с юмором и очень подробно рассказала в стихотворении Snow Blitz. В те дни Плат продолжала рассылать свои новые работы в издательства и редакции, но реакция на них изменилась. Время от времени в гости к ней заходили друзья; появлялся и Хьюз, чтобы забрать детей на очередную прогулку в находившийся неподалёку лондонский зоопарк. И всё же бо́льшую часть времени Плат проводила в одиночестве.
В январе 1963 Плат вновь испытала творческий спурт, создав 20 новых стихотворений в течение пятнадцати дней, более того — заговорив в них с читателем новым голосом. Доподлинно не известно, писала ли Плат что-то в течение последних шести дней своей жизни; дневниковых записей того времени не сохранилось. Известно лишь, что в доме без телефона с замёрзшими батареями было очень холодно, дети болели, и сама она находилась в тяжёлой депрессии. Навещавший поэтессу Ал Альварес говорил, что не может себе простить того, что не распознал признаков депрессии у Плат.
За несколько дней до смерти Сильвии доктор Хордер, лечащий врач и близкий друг, живший неподалёку, прописал ей антидепрессанты. Понимая, что пациентка в опасности и что в доме находятся двое маленьких детей, он некоторое время навещал её ежедневно, затем попытался уговорить её лечь в клинику, а когда это не удалось, пригласил медсестру с тем, чтобы та находилась в доме постоянно. Впоследствии по поводу рецептов Хордера высказывались разные мнения: согласно одному из них, его препараты подействовать не успели, согласно другому — могли даже нанести вред. 7 февраля Сильвия вместе с детьми приехала погостить у своих друзей, Джиллиан и Джерри Беккер. Они провели вместе два дня, в течение которых Сильвия постоянно жаловалась на головную боль и, по словам Джиллиан, всё время бормотала какие-то бессвязные вещи. Однажды ночью она несколько часов не отпускала от себя Джиллиан, жалуясь ей на Теда, который её предал, на семью, особенно сестру Теда, которые её ненавидели, на мать, которая, по её словам, была монстром, на жизнь, которая уже никогда не будет прежней. Она говорила и о своей попытке самоубийства, предпринятой в 1953. В пятницу 8 февраля Джиллиан позвонила доктору Хордеру, который решил положить Сильвию в клинику в ближайшие же выходные. Однако в первых двух клиниках, куда он позвонил, не было мест, а третья клиника показалась ему не подходящей. Сильвия, по его мнению, была очень чувствительным и ранимым человеком, для которой клиника была неподходящим местом. Даже не читая «Под стеклянным колпаком», он знал, что Сильвия боялась больниц. Её депрессивное состояние было на грани с патологией, но в больнице она была бы разлучена с детьми, что точно не пошло бы ей на пользу.
Около девяти утра 11 февраля прибывшая няня Мира Норрис не смогла проникнуть в дом и обратилась за помощью к рабочему по имени Чарльз Лэнгридж. Они и обнаружили Сильвию мёртвой в кухне, с головой, засунутой в духовку плиты с включённым газом. Выяснилось, что ранним утром того же дня Плат оставила записку соседу снизу, Тревору Томасу, с просьбой вызвать ей врача. Как было установлено, почти сразу же она тщательно закрыла двери в комнаты к детям, загерметизировала щели мокрыми полотенцами, приняла большую дозу снотворного, включила газ и сунула голову в плиту: это произошло примерно в половине пятого. Сильвия была похоронена в Хептонстолле, графство Йоркшир, через неделю после смерти.
Умерла: 11 февраля 1963 г., Лондон, Великобритания
