Всякий раз подбирая нужное слово для книги Марианны Веревкиной (1860-1938) «Письма к неизвестному», мы – сотрудники редакции – продолжаем неоконченную дискуссию: дневник? Философские записки? Экзистенциальная проза? Мемуары?
Первое издание «Писем» художницы-эмигрантки на русском языке являет редкий образец соединения разных жанров. Шокирующие откровения перемежаются в них размышлениями о жизни, а пространные рассуждения об искусстве яркими литературными зарисовками.
Признание длиной в жизнь собрано в три тетради, адресованные неизвестному, каким Веревкина именует свое я. Обращаясь к самой себе, она сублимирует потребность во взаимопонимании, обнажая внутренний конфликт. Глубокое одиночество и личная драма в отношениях с художником Алексеем Явленским не помешали богатой и интеллектуально одаренной русской дворянке стать центром притяжения для представителей интернациональной богемы. Веревкина была душой салона, в который превратилась на рубеже веков ее мюнхенская квартира. Обширный список людей, вовлеченных в ее орбиту, включал и лидеров мирового модернизма – В.Кандинского, Ф.Марка, П.Клее – и представителей артистического мира: С.Дягилева, В.Нижинского, Т.Карсавину, А.Павлову. Именно поэтому книгу можно назвать итогом «перекрестного опыления» идей.
Веревкина оставалась человеком своего поколения, сформированным в «викторианском» мире. Сентиментальные сентенции женщины, беззащитной в мире мужчин, сменяются в «Письмах» эгоцентрическим напором эмансипированной личности, избравшей свободную профессию. Горькая рефлексия отражает тяжкий труд самопознания художника-экспериментатора и болезненную «физиологию» слома эпох.
Ее талант живописца и прозаика с особенной силой обнаруживает себя в описаниях пейзажа. Они представляют собой яркие вспышки сознания человека, открывшего для себя Землю в космическом масштабе. Слово обретает плоть красочного слоя, туманные образы символизма вытесняются пронзительным цветом экспрессионистических арабесок.
Художница умерла в швейцарском городке Аскона, где прожила много лет. На ее похороны в феврале 1938 года собрались все обитатели, и с похорон – не «баронессы фон Верефкин», а нищей «асконской бабушки» – шли рядом русский священник и протестантский пастырь.
Издание содержит иллюстративный материал и сопровождается детальным комментарием об эпохе и людях, ее создавших. Может быть, читателю, наконец, удастся определить, к какому жанру отнести уже известные европейскому читателю «Письма к неизвестному».
