Будущий писатель родился в семье служащего. В 1917 потерял
мать, после революции семья испытала все ужасы разрухи, нищеты, унижений,
страха, отчаяния. В 1922 отец Яновского вместе с сыном и двумя дочерьми
нелегально перешел польскую границу. В Польше Яновский провел 4 года, поступил
на математический факультет Варшавского университета, однако образования не
завершил. С 18 лет начал писать прозу. В 1926 уехал в Париж, где продолжил
занятия литературой. Параллельно поступил на медицинский факультет Сорбонны,
который фактически окончил лишь в 1937, получив степень доктора медицины.
Поначалу много сил уходило на заработки (поденная работа в красильной
мастерской), что давало средства к существованию.
В Париже Яновский сблизился с русскими поэтами-монпарнасцами
(В. Дряхловым, В. Мамченко, Б. Поплавским), подружился с Ю. Фельзеном, стал
появляться на литературно-художественных вечерах, организуемых эмигрантами.
Вскоре познакомился и с писателями старшего поколения — Д. Мережковским и 3.
Гиппиус, став бывать на их «воскресениях», с Буниным, Б. Зайцевым, В.
Ходасевичем, Г. Ивановым и др., хотя ни от одного из них не получил ни помощи,
ни поддержки, а потому вынес из общения с ними чувство обиды и ожесточения.
Впоследствии Яновский прямо утверждал, что ни один из представителей «старшего
поколения» эмигрантов не причастен к достижениям эмигрантской литературы,
обвиняя их в эпигонстве (по отношению к русской классике), эстетическом и
стилевом консерватизме, духовной пустоте и безжизненности. Все надежды русской
литературы в изгнании, по убеждению Яновского, были заключены в творческих
исканиях именно «младшего поколения» прозаиков и поэтов, вынужденных в трудных
условиях обращаться к творческому поиску, синтезируя западноевропейские и
русские традиции.
В конце 20-х — 30-х гг. Яновский — участник «Союза молодых
поэтов и писателей», лит. собраний «Зеленая лампа», затем — лит. объединения
«Круг», организованного И. Фондаминским, участник евразийского движения. В 1930-34
он становится постоянным автором периодического альманаха «Числа», сборников
«Союза молодых поэтов и писателей», где публикует свои ранние рассказы,
проникнутые настроениями отчаяния и нигилизма, сотрудничает с крупнейшей
газетой русского зарубежья «Последние новости». В конце 30-х гг. он ведет
критический отдел журнала «Иллюстрированная Россия», постоянно печатается в
«Русских записках» и «Современных записках».
Открытие Яновского как писателя произошло после того, как он
при помощи М. Осоргина опубликовал в только что созданном им
парижско-берлинском издательстве «Новые писатели» свое первое крупное
произведение «Колесо» (1930), уже несколько лет как написанное. Построенный на
автобиографическом (психологическом и бытовом) материале, «роман воспитания» не
только рисовал судьбы детей «страшных лет России» в первые годы советской
власти, но и поднимал философские и историософские проблемы. Роман был
одобрительно встречен эмигрантской критикой, отмечавшей его трагический
колорит, правдивое отображение хаоса и одичания в Красной России, гуманизм
героя, сохраненный вопреки царящим жестокости и равнодушию. В стиле писателя
критика усматривала следы горьковского влияния, в частности, соединение
выспренной рассудочности и эпатирующей жестокости.
Зато следующий роман «Мир» (Берлин, 1931), посвященный
изображению русской эмиграции и ее нравов был единодушно осужден. Жизнь русских
за рубежом была показана, по выражению одного из рецензентов Н. Оцупа, как бы с
«черной лестницы», человек представал как «существо не чистоплотное и мелко
несчастное», «гадко и цинично» предающееся своим порокам, ведущее «подленькое
существование», бытие эмигрантов рисовалось «зловонной ямой». После публикации
«Мира» всем стало ясно, что Яновский, будучи представителем того же лит. поколения,
что и В. Набоков, Г. Газданов, Н. Берберова, Ю. Фельзен, глубоко отличается от
них, и как казалось многим, в худшую сторону.
Непониманием и замысла, и его воплощения объясняется
холодный прием, который встретила у читателей и критики третья большая вещь
Яновского — повесть «Любовь вторая» (1935), где автор пытался найти выход из
замкнутого круга трагических коллизий и богоборческих дискуссий в религиозном
экстазе и преображении, в несколько искусственном, но действенном просветлении
духовной жизни. Еще в большей степени религиозно-философская проблематика
получила развитие и художественное воплощение в романе «Портативное бессмертие»
(1938-39). Оба эти произведения, особенно второе, интересны не только
художественными, но и концептуально-философскими особенностями. Так, в
«Портативном бессмертии» ощутимо влияние философии Н. Федорова и Вл. Соловьева,
Н. Бердяева и Г. Федотова, антропософии Р. Штейнера и интуитивизма А. Бергсона,
идей И. Бунакова-Фондаминского о жертвенном ордене интеллигенции и практике
духовного делания, идеологии экуменического движения.
После оккупации немцами Парижа в 1940 (Яновский был
непримирим к фашизму и любому национализму, считая, что «нац. идея»
противоречит христианству и самим метафизическим основам мира) писатель вместе
с женой и дочерью перебрался на территорию свободной зоны, в Монпелье, на юг
Франции, затем в Касабланку (Марокко), откуда отплыл в США (июнь 1942).
Поселившись в Нью-Йорке, он в 1947 получил американское гражданство и работал
врачом-анестезиологом в городских больницах. Творческая активность его в новой
эмиграции возросла — хотя Яновский недолюбливал Америку, считая ее грубым
имперским государством, как и Союз, страдающим материализмом и бездуховностью.
Своей духовной родиной, давшей ему и всем русским подлинную свободу —
политическую и творческую — он продолжал считать Францию.
Совместно с Е. Извольской и А. Лурье организует
экуменическое общество «Третий час», издающее одноименный журнал на трех
языках; сотрудничает с эмигрантскими изданиями «Новый журнал», «Новоселье»,
«Опыты». Помимо новых рассказов и эссе публикует повесть «Челюсть эмигранта»
(1957), а также роман «Заложник» (1960-61). Все эти произведения сочетают в
себе динамичный, почти авантюрный сюжет с элементами фантастики и гротеска, поток
сознания, размывающий грань между сном и явью, — с многозначной системой
символики, напряженные религиозно-философские и мистические искания с
сюрреалистической образностью.
С кон. 60-х гг. Яновский, по примеру Набокова, становится
американским писателем: он публикует в Нью-Йорке англоязычные версии своих
написанных по-русски романов. Это «No man's time» (1967; «По ту сторону
времени»), «Of light and sounding brass» (1972; «Кимвал бряцающий»), «The great
transfer» (1974; «Великое переселение»), «Ересь нашего времени» (1996), а также
философско-эссеистские книги, обобщающие врачебный и естественно-научный опыт:
«The dark fields of Venus: From a doctor's logbook» (1973, «Темные поля Венеры:
Из записок врача») и «Medicine, science and life» (1978, «Медицина, наука и
жизнь»).
Единственное из поздних произведений Яновского оказалось
востребованным современным российским обществом — беллетризованные мемуары
«Поля Елисейские: Книга памяти» (Нью Йорк, 1983). Написанные в свободной
ассоциативной манере, эти воспоминания гораздо в большей степени являются
художественным, нежели хроникальными. Как мемуары этот текст демонстрирует всю
зыбкость границ объективного и субъективного, сознания и бессознательного в
человеческой памяти, мировоззрении, нравственности, творчестве, поведении,
образе жизни и раскрывает очень тонкие, трудно анализируемые нюансы в жизни
русской эмиграции как изменчивого и противоречивого феномена культуры.
Источник: livelib